Mediasaram предлагает вашему вниманию фотопроект режиссера и фотографа Владимира Хана – о жизни корейцев СНГ, переехавших на свою историческую родину.
15 мая я переехал из Сеула в Инчхон, чтобы выйти на арбайт и начать задуманный еще в Алматы фотопроект, который я назвал «160 тысяч рук». Я хотел запечатлеть на камеру то, чем родители обычно не делятся со своими детьми — место, где они работают. Что они делают? Каким трудом они зарабатывают деньги, чтобы жить в Корее? Я хотел показать корейцев СНГ на различных заводах. Проект задумывался масштабным. Но арбайт прошелся по нему тяжелым плугом и очертил канву, по которой я и пошел.
Снял в косителе (고시텔) комнату в русском районе Хамбак маыль. И на следующий день вышел на арбайт. Дня три вообще не доставал фотоаппарат из рюкзака, смотрел, знакомился…
Дорога.
Каждый день в 6 часов утра мы собирались напротив кафе «Мелодия». Подъезжали старексы и везли нас всех в Кимпо, в «самусиль» — агентство по трудоустройству. Позже, туда подтягивались другие — мужчины и женщины, которые жили в том районе. Дорога, вот что было самым интересным в первое время. В проносящемся за окном — я ловил и запоминал то, что мне казалось важным. Вот тогда я и достал первый раз свою камеру. Случилось это на третий день. Звук затвора сразу привлек взгляды. Удивлялись. Зачем?…
Снимал только в дороге, позже уже у самусиля на улице. Все выходили покурить, поболтать пока было время. А я высматривал: объекты на улице, людей, лица. Заводя разговор, искал в них знаки согласия на съемку, рассказывал, ЧТО я хочу снимать и ЗАЧЕМ. Если с людьми шло туговато, я переключался на дорогу. Это 33 км. Один из участков проходил через тоннель, который проложили под водой. Тянулся он примерно на километров четыре-пять и занимал 3-4 минуты. Это утром. Когда ехали обратно, попадали в час пик, и могли ехать в пять раз дольше.
Люди.
На арбайте встретил много ребят из Казахстана. Легко знакомились, болтали. Были ребята с Узбекистана, России, Кыргызстана, Китая. Работали с нами и местные хангуки, в возрасте все. Руководство самусиля, в котором я работал, и где больше всего было кореинов, решило угостить, кто проработал больше месяца — мясом и выпивкой. Вот там снимать было просто — на память и все! Благодаря этому случаю я ближе познакомился с нашим садяннимом, хорошей женщиной Ким Сон У, от которой после того, как отправил ей несколько снимков с того вечера, получил задание и разрешение снимать внутри самусиля.
Материал.
Я старался снимать каждый день. Тонированные стекла старекса очень помогли мне. С улицы не видно, что внутри, поэтому фотографии получались совсем другие. Работал я на заводе, где изготавливали картонные коробки для мебели и разной бытовой техники. Директор завода и управляющий были очень добрыми людьми. Все объясняли, показывали на пальцах. Их я тоже фотографировал. Они были не против.
Фотографировал район, где жил. Быстро искупавшись после работы, выходил в сумерки. На всем лежала тень усталости: искупанные, наевшиеся люди выходили из кафе с красными глазами, то ли от выпивки, то ли от еще одного прошедшего рабочего дня.
Проект.
Он изменился, стал, наверное, более личным. Моя рефлексия, мой взгляд… Ранним утром, когда машина везла меня в Кимпо, я неотрывно смотрел в боковое окно, сидел сзади справа. Начали выезжать из темного тоннеля. Свет, как вспышка… и я увидел колыхание… такое знакомое, что хотелось еще раз вернуться и разглядеть, почему оно такое знакомое? Колыхание высокой травы. Потом я понял, что этот заросший кусок земли, метров пять в длину — это камыш!!! Этот кусок почему-то разросся именно сразу после тоннеля. При скорости машины в 100 километров в час, этот островок камыша проносился в секунду. Поймать фокус было очень сложно. Включив серийную съемку, сделал пять кадров.
Уже ночью, когда лег спать, я вспомнил, на что было похоже это колыхание… Ровно четыре года назад, в октябре, я ездил на съемку в Уштобе. Недалеко от поселка МОПРа снимал с дрона сухое русло канала. По его краю со стороны рисовых полей росли высокие камыши, которые грациозно качались на ветру. Дальше — глубже. В далеком 2002 году я был где-то здесь же и тоже снимал камыши для своей дипломной работы. Тогда на эти кадры я наложил слова из повести Андрея Хана об отце, драматурге Хан Дине — «Ему чудились раскидистые сосны, которые качаются, слушая песню ветра…»
Вот это начало, тот образ, который отпечатался во мне — образ сосен — качающиеся камыши.
Мой отец сочинил произведение «Степные зарисовки», его исполнил Государственный камерный оркестр «КАМЕРАТА КАЗАХСТАНА» в Казахской государственной филармонии им. Жамбыла. Чтобы его выставить в фэйсбуке отец попросил подобрать для него картинку. Я долго искал, но ничего не нравилось. И я вспомнил о тех самых уштобинских кадрах. Музыка и качание камышей соединилось в одно. Отец опубликовал это видео у себя на страничке в 2020 году. И тоже в октябре!
Постскриптум.
Как я писал ранее, фотопроект «160 тысяч рук» масштабный проект и долговременный. Но первую его часть, назовем его «Начало» — я хочу посвятить отцу, его творческой, неутомимой природе..
