Владимир Хан
На кратких, но очень интересных курсах «Публицистика и великий Ка», которые для редакции «Корё Ильбо» провела писатель Алина Гатина, мы получили первое домашнее задание – написать творческую автобиографию. Объем не менее полторы страницы, с названием. Все тексты Алина отредактировала за один вечер. Профессионал. Благодаря ее детальным объяснениям, я узнал, что значит высокая публицистика. Поправить свой текст мне помогли ее точные пометки с пояснениями «почему». Кстати, название я изменил только недавно. А оно – очень важно.
И так…
Я был уже не школьник, но и не студент.
Был сентябрь или октябрь. И нам с другом казалось, что кончается лето. Прощаться с ним мы приходили на лужайку выше Новой площади, иногда прихватывая початую бутылку водки. Садились на траву и о чем-то разговаривали. Наблюдали, как садилось солнце. Сухая трава превращалась в золото. Голова приятно кружилась и через некоторое время мы затихали.
Тепло.
Вернувшись в сумерках домой, я быстро записывал на листках свои наблюдения. На кухне. Рядом накрывала на стол мама. Удивительно, меня это не смущало.
Так накопилось несколько листков, которые позже я прочитал своему другу. Я тоже тогда смотрел на паутинки, сказал он. На контровом они светились…
Когда стало холодно, а выйти на улицу хотелось, я садился в трамвай. Просто катался, куда привезет – туда привезет. Смотрел в окно. Поздно вечером он был совсем пустым. Звук тяжелых железных колес по рельсам, сигнальный звонок, как повзрослевший велосипедный. Отражения. Внутри ни слова.
Роберт Фрост. Ни одного его стихотворения я не смог тогда найти. Но имя, благодаря увиденному фильму, запомнил. Главный герой – мальчишка прочитал пару строк из стихотворения, и чувства, которые они всколыхнули, были мне знакомы! Бессловесно. Это состояние наблюдательности и переживания одновременно, я испытывал не раз – в Корее, когда занимался тайцзи, а на другом конце стадиона ребята играли в баскетбол, и звуки мяча и голосов множились эхом. Крики, скрип от кроссовок. Я же молчал, намеренно двигался медленно и спокойно. Я будто плавал, замечая все их передвижения и броски в кольцо.
Творчество, тоже может быть таким. Я знаю.
Листки с заметками потерялись. Появились дети.
Я стал фиксировать все на фотоаппарат. Сначала на пленку, потом на цифру. Когда учился, и нам давали видеокамеры в академии, стал снимать на них. Кадры, когда сын сосал грудь матери, вошли в первую мою курсовую работу. Там был и буддист, выводящий иероглифы, и машины, и колеса, и толпы людей, спешащих на работу, выпрыгивающих из автобусов и троллейбусов.
Много снимал своих детей. И даже вставлял несколько кадров в свои фильмы. Наверно, мне хотелось запомнить все это. Запах, тепло, новое чувство «я папа». Как можно назвать – я нашел в кастеевке. В отделе современного искусства висела картина Маданова «Я умею нежно хранить свою память». На полотне – дерево, на ветвях которого узелки из кусочков ткани. Я вернулся в музей снова, но уже с камерой и девочкой. Сцена с ней и картиной вошла в мой новый фильм.
Мастер в академии искусств говорил: «Вы, документалисты, не должны бояться снимать даже похороны. Благодаря им есть кадры похорон Высоцкого и других известных людей, снятые на любительские кинокамеры». Через несколько лет мастер умер. Я знал, что нужно взять с собой, когда шел прощаться с ним. Маленький домик, затерявшийся в «компоте». Фотографии отправил его жене и сыну. Она, кстати, тоже документалист и преподавала нам режиссуру. «Спасибо» – сказала она.
Мои «листки с заметками» продолжают множиться. Накапливаются в папках, хардах, облаках.
Облаках…
Главное, что я испытал – чувство момента. Всю его ценность и невозвратность. Смелость, чтобы нажать на кнопку «запись». И «стоп», как смирение. Я снимал в сеульском метро стихи. О чем они были, переводил с помощью переводчика. Миллион человек одновременно с тобой в дороге, в параллельных поездах. А стихи ждут людей на станциях. Их напечатали на стеклянных заграждениях, отделяющих людей от бетонного оврага с рельсами. Не видел чтобы хоть кто-нибудь задержался напротив. Вычитав в интернете заметку о русском поэте и писателе Борисе Поплавском, отрывки из его романа, я снова ощутил «то самое». Сердце забилось также, как на кухне, когда подростком исписывал листы. Вот этот отрывок: «Происходят бесчисленные встречи взглядов, причем всегда одни из них стараются победить или сдаются, потупляются, скользят мимо. Никто не решается ни к кому подойти и тысячи мечтаний расходятся в разные стороны».
Недавно, показал видео своей восемнадцатилетней дочке. На фоне людей выходящих-входящих в поезд, появлялся этот текст. «Да! Я хорошо понимаю это чувство! Я знаю его!» – сказала она.
Почувствовали?
